Немного пожалел, что у меня нет пары дроидов или тяжелого скафа, ведь доли таких бойцов были вдвое больше: командир, Шата и Сорм получали по две части, а все остальные — по одной. Как я понял, оширцу досталась доля за погибшего товарища, что было логично. Но и одна тринадцатая от большого куска — тоже неплохо.
Скаф желтокожего бойца был раскрыт на груди: там бугрилась нашлепка медицинского модуля. Панель устройства перемигивалась разноцветными индикаторами.
— Ты не упоминал о том, что можешь видеть через стены! — неожиданно спросил Вохлик. — Движущие на такое не способны…
— Нет — пока ждем. Через восемь минут их накроют, — командует лидер.
Поэтому пришлось отслужить год в мотострелковой части — на самом деле все оказалось не так плохо. Да, было всякое, но после учебки решение служить по контракту было вполне осознанным. Я понимал — на гражданке мне делать нечего: производства закрывались, а идти за прилавок желания не испытывал. С физической формой у меня все было в порядке, поэтому оказался в мотострелковой бригаде, формировавшейся по соседству — в Екатеринбурге. И надо сказать, здесь я почувствовал себя на своем месте. После операции «Принуждение к миру» события начали развиваться с катастрофической быстротой — через три месяца бригаду снова бросили в горы. Там мне предложили перевестись в роту спецопераций, что я и проделал, соблазнившись повышенными выплатами и хорошим снаряжением.
— Завершено. Копия диагностической карты отправлена на коммуникатор, — отвернулся специалист.