– Наш европейский гость, кажется, не в курсе, – обратил на меня внимание Остин. – Ему трудно понять ваши надежды на веселый вечер.
– Нет, Зак, я так не думаю. Слишком все официально. Если вы посмотрите на фотографию, то увидите, что Судан на встрече представлял сам Омар аль-Башир. Мы подбирали к нему ходы, но… канадцы оказались быстрее.
– Но вы же не станете отрицать, что в демократической стране глобальному заговору возникнуть труднее, Зак? – Сенатор Тим все еще не желал слезать с любимого конька. – И если весь мир придет к истинной демократии, то для заговорщиков просто не останется места.
Я смотрел на это безобразие, регулярно пересылаемое мне на кассетах, и не мог понять – зачем организован подобный цирк? Чтобы внушить обывателю-избирателю презрение к такому демократическому институту как Съезд? Не понимал, пока не вспомнил слова Уилкокса, сказанные им однажды после особенно бурных дебатов в Конгрессе: "конгрессмены могут говорить о чем угодно и как угодно – это показывает, что у электората есть выбор, но голосовать они должны так, как нужно".
А я целую минуту смотрел в удаляющуюся прямую спину и смеялся над собой, над тем, каким дурнем я был, пытаясь узнать у этого господина еще одну грань правды. У Никиты Дмитриевича есть задание – отвадить мой капитал от СССР и он делает все как надо: влезает в доверие, ведет задушевные беседы, убеждает и "раскрывает глаза на мир" с высоты своих седин, а я, балбес, уши развесил!