Гашековский "граф или барон" – на самом деле князь Роберт из "Суп для бедных детей".
– Конечно, Дон, конечно. А год назад вы наверняка гарантировали свое банкротство?
– Шестьсот пятьдесят миль – четыре часа? – удивился я. – Кукурузник из Рязани выписал? За семь миллионов? Тебя определенно нагрели. Эта фанера больше трехсот тысяч стоить не может.
Нас приветствовали настороженно, словно в каждом сказанном слове мог таиться подвох. Несмотря на все демократические преобразования Горби, к иностранцам по-прежнему относились с опаской. Во всяком случае те, кто еще не успел к ним привыкнуть. И спустя даже после часа напряженного, но ни к чему не обязывающего разговора, в котором стороны выражали удовлетворение предыдущей работой и восхищение друг другом, лед не растаял. Как не улыбался Вилли, как не пытался проявить дружелюбие я – лед не топился.
– Не знаю, Зак… не знаю, – барон одарил меня самым честным взглядом, на какой был способен. – Представьте себя за огромным столом, на котором выстроились паштеты, супы, ломти пармской ветчины и пекинская утка. Все такое вкусное, все так рядом, вы чувствуете запах, аромат кружит голову, руку протяни – и оно твое, любое, до чего дотянешься. Представили?
Круглое поле – одна из театральных площадок Богемской рощи.