Он подошел к книжному шкафу, достал из него Библию, полистал и прочел:
– На какую тему? Поймите меня правильно – Юрий Юрьевич проводит для меня огромную работу и мне не хотелось бы лишиться столь ценного…
– У нас нет выбора, – отрезал Оппенгеймер. – Вы же понимаете, что такое современная экономика? Мы должны постоянно расти. Нет роста – нет прибыли, нет инвестиций, нет развития. Вы когда-нибудь задумывались, на чем зарабатывает Голливуд?
На фоне всех этих разговоров потихоньку проходила странная и короткая избирательная компания в среде депутатов, напрочь лишенная даже малейших признаков демократического выбора. Хотя, конечно, это в Европах демократическое голосование ничего не значит и кто бы не пришел к власти, политика будет проводиться такая, какая нужна Вашингтону и Лондону, а в Москве нынешний выбор был очень важным, возможно даже самым важным за последние лет семьдесят. И оставлять его на усмотрение толпы, обозленной карточной системой, пустыми магазинами, обкомовскими лимузинами и прочими прелестями горбачевской Перестройки, было бы верхом неосмотрительности. В таких случаях при демократическом выборе к власти приходят краснобаи-демагоги, обещающие манну небесную, но в реальности приносящие еще более эпические трудности.
– О, да! – поддержал его подошедший Рокфеллер. – Чарли очень сильно подгадил моим коллегам. Не хотелось бы повторения. Я – Джон, но зовите меня Джей. Чтобы не путать с моим великим прадедом. Да и привычнее так.