Пьеру нравилось, это было видно по его довольной физиономии, а меня едва не хватил апоплексический удар. Ну или что-то такое же серьезное.
Начинался новый день, в половине седьмого утра появлялся Гвидо и заводил свою бесконечную шарманку: нам нужно поехать туда, позвонить этому, представить документы другому, ознакомиться с отчетом от третьего, принять решение по представлению четвертого… И не было никакой силы, которая могла бы его остановить.
Нельзя сказать, что мы простились добрыми приятелями, но главное – положить начало перспективному партнерству.
В его голосе чувствовалась неподдельная обида, но кажется, сказанным она не исчерпывалась.
– Ну как же, Герхард! Вроде бы все ясно – нам сделано предложение и мы должны дать ответ. Конечно, по твоему обычаю, проще всего сказать нет! – председательствующий Генрих Визенбергер глотал дым, морщился, но терпеливо сносил выходки Штойбле. – Только подумай вот о чем: американцы опять что-то задумали и предлагают нам в этом поучаствовать. Том, вы же проверили?
Я кивнул, рассеянно наблюдая за тем, как сноровисто Пенни собирает осколки.