— Мы, легионеры, сильнейшие во всем Мариде в бое на кулаках. Я тебя просто забью кулаками, — нарочито громко сказал он. Боксер как бы. Он бил еще и еще. Целых три атаки я просто уходил от ударов корпусом, до сих пор не пришел в себя, да и боялся получить по харе еще раз.
— Я вот вспомнить хочу перед битвой, как мы, необученные бараны, резали орков. Уязвимые места вспомнить хочу, так сказать, освежить воспоминания…
— Стали! Ко мне! Это место — зал. Место, где я стал воином, бойцом. Здесь станете воинами и вы. Я научу вас. Но вы не должны сломаться, хотя я и буду вас гонять, вы не должны сдаваться, потому что сейчас вы ничто и никто. И чтобы стать кем–то, вы должны быть сильны и несокрушимы, но времени нет, и придется много и тяжело работать. Если вы не хотите, можете идти, держать я вас не буду, но если останетесь, то рвите жилы, но делайте, — звучало пафосно, но я все же промолчал. Ни я, ни Лекс не вышли. Наивные дураки.
Сев в карету на потертое кресло, я почувствовал даже какое–то прикосновение к цивилизации. Меч, правда, зацепился и сбил настрой, но вроде ничего, поправил. Только карета тронулась, как меня по старой привычке потянуло «зарубиться», пока едем, но этого мне не дали сделать. Только откинулся на спинку сиденья, как получил тычок локтем под ребра от Лекса.
Так, а что еще можно? Огонь, огонь… О! Черта можно сделать, в игрушке какой–то видел. Напряг воображение. Десять секунд ничего не происходит, но потом появляется черт с длинными рогами, да это даже не черт, а демон какой–то. Взрывать его не хотелось. Попробовал его заставить потанцевать гопак, потом руками помахать. Супер, прям как игрушка. Только вместо джойстика — посох. Чувствую, что поддерживать черта духу становится тяжело. «Развей его. Не надо напрягаться». Черт сразу начал как–то таять, как лед на солнце, пришлось отпрыгивать. На заметку: в следующий раз попросить, чтобы отвел такого черта подальше от союзников. А то так и самому запечься можно. «Спасибо, хорошо поиграли. Отдыхай пока, потом еще что–нибудь придумаем». Как только связь с элементалем распалась, я почувствовал, что колени дрожат. Так бы и упал, если бы не оперся на телегу.
— Не говорите ерунды. Он их прилюдно опозорил.