— Хвастались. Князь Андрей — мечом Борисовым, я — ножичками этими.
Лекция от славного сотника храбрых стрелков смоленских, с дополнениями от Якова «верного» и ханыча-торка, растянулась почти до самого вечера. Попробую воспроизвести конспективно-систематически.
Андрей рукой своим махнул — отпустили. Но не отходят: а куда ты отойдёшь, если точёное железо за ушком щекочет? — Почему за ушком? Так фиг их знает — может, у них под одеждой доспехи. А так — без вариантов.
Рассказ, сам по себе, был произведением искусства. Я, например, узнал про себя много нового. Что я — очень нежный и ранимый ребёнок, который от всего невыразимо смущается. От этого смущения — теряюсь, забываю слова и вежественное поведение и, даже, от растерянности, пытаюсь дерзить. Но сам по себе — добрый и послушный.
Более примитивный факт: другую повариху такого класса я просто не найду. За время трёх (уже трёх!) своих путешествий по «Святой Руси» я вполне понял: дерьмо. Большая часть того, что подают на стол в дороге… Ребята, я не привередлив, я могу сожрать даже жареные гвозди. Но и отличить хорошее от плохого…
Данилевский пишет, что в Древней Руси эта система доходила до полного абсурда с точки зрения рыночной стоимости подарков.