Всю тресту льняную, которая в Коробце до весны долежала — мне притащили. Для моих мануфактур это важно. Почти весь их приплод этого года — у меня. Вся зимняя одежда, обувь должников — на моих складах. Железячки какие-то завалявшиеся — жердяичи по дворам прошли, выгребли.
На поварне хмурая Домна перебирает посуду. Вот кружка святорусская деревянная. Ею же убить можно! Но у одной — отломана ручка, у другой — вылетело донышко. А у третьей откусан край. Вот этого я совсем не понимаю. Вроде бы — не голодные же были.
Испуг барышни-крестьянки отнюдь не кокетство. Тот, кто видел, как в 21 веке дурные доги рвут на части соседского ребёнка, вполне поймёт её страх.
— Господин пресветлый князь Роман Ростиславович желает видеть вас в своих покоях. Проследуем же.
По-навтыкал, по-указал, распределил и обнадёжил. Что за всякую палку на лугу оставленную — взыщу со всех как за пропущенный день.
— Не. Он с бабёнкой одной занят. Тама вон, в порубе — оттуда звёзд не видать.