— Коли будет новый боярин — ему и люди служить будут. И вы тоже — земля-то его станет. Ну, или на княжьи земли переберётесь. Будешь под княжьим тиуном ходить, подати в княжью казну платить.
— Спокойно, спокойно красавица. Всё хорошо, всё согласовано. Ты не бойся — тебя не тронем. Для тебя же это и делается. Немат сестрицу отдал мне в обучение. Вот мы её и забираем. Так что она тебя бить-мучить больше не будет. Давай-ка поднимемся осторожненько, да пойдём потихонечку. А то сыро здесь сидеть. Тебе, хозяюшка, себя беречь надо. Давай помаленьку.
— Так, может, он туда и пошёл? У попа-то спрашивал?
— Ну не тут же. Не тяни время. Пошли человечка, да выйдем со двора, поговорим.
За это время Евфросиния освоила монастырское житьё-бытьё. И загрустила. Она — не нежная пугливая отроковица, она «доблестный воин, вооружилась на врага своего диавола». Где искать «врага своего»? — Она перебирается к людям, в Полоцк.
— Госпожа Великая Княгиня не интересуется курями. И уж тем более — не пойдёт глубокой ночью в курятник. Ночью княгини спят в опочивальнях.