— Ишь ты. Размечтался. Дай-ка свои ножики.
Посреди горницы стоял стол. У стола — лавка. На лавке — князь. На столе — скатёрка из столь памятной мне прошлогодней камки (радует — прижилось!), на скатёрке — платочек, на платочке — золотишко. Вокруг стола — четыре-пять мужчин и пара женщин. Стоят. И наш «будда» по имени Гаврила — в их числе.
— Хрен тебе, болван стоеросовый. Сгинь немедля. Другой раз увижу — изничтожу.
Евфросиния на «правильного» следака не тянет: сама спрашивает — сама отвечает.
Это понятие — «долг» — постоянно выводит из себя аристократов. Они постоянно стремятся стать альфа-самцами и рвут на части любой народ, подобно тому, как жеребцы в табуне стремятся увести подальше свой косяк.
Она отшатнулась, но Сухан довольно резко вернул её в прежнее положение.