Всякий попаданец — бесчестен. Что дон Румата со своей металлопластиковой кольчугой и золотом из опилок, что Янки, выходящий на рыцарский турнир с парой шестизарядных револьверов.
— Весь в меня. Мои-то стрелки твоих-то завсегда, как белку, в глаз били.
Князь рявкнул в сторону своего палача. Неразборчиво. Маноха подумал, сопоставил, вспомнил библейскую заповедь «Не убий» и пошёл делать свою работу.
Пара ускоряющихся заваливающихся пьяных шагов ко мне. И резкий, мгновенный выпад. Укол клинком. Мне в голову.
— Да сколько можно всякой ерундой играться! И это — князь Суздальский! Государь ножиками балуется! (Это — не смолчала вдовствующая княгиня. А зря — я почти переключил внимание князя на себя. Промолчала бы, убралась бы потихоньку… Сообразительность есть проявление или высокого уровня битья, или таковой же, но — мудрости. Не наш случай).
— Всем стоять! Перины на возах? Всем молчать! Возы увязать, выводи за ворота. Спокойно! Мать вашу! Не на пожаре! По одному! Это отвезём — вернёмся и остальное соберём.