И милостиво улыбнулась. И это — четырнадцатилетняя девочка! Не девочка — княжна. «Мадемуазель всея Руси». Другие психотипы на этой должности — или дохнут, или становятся бессловесной скотинкой. Мне повезло — словесная попалась.
Она снова смотрела на меня совершенно ошеломлённо. А ведь это следствие — очевидно с точки зрения логики туземца.
Яков отвечает на мой вопрос молча: поднимает на руке мешок из воды, прислушивается к доносящимся оттуда звукам… И снова опускает.
— Боярич опять чертовщиной балуется. На непотребство — не смотреть. А кто заглядится — сам будет так трястись. На кирпичах. До полного… излечения.
— Вроде, выворачиваюсь я. Ежели будет на то божья воля, то к сроку поспею и дружину князю покажу. В притык, в натяг, но…
«— Поезжайте в Киев и спросите там, что делал Паниковский до революции. Обязательно спросите!