Спокуха, Ванюха, прибери расслабуху, пока житуха не дала по уху.
Затем он побрызгал ей в лицо забортной водой, от чего она сбилась с ритма повторяющихся судорожных приступов, и, ухватив за мокрую косу, потянул к середине последней скамейки гребцов.
— Ладно, Домнушка, не плачь. А может ты себе другого найдёшь? Получше? А?
— А там, на Руси, ещё кто-нибудь остался?
— Здравствуй, Любава. Что-то ты далеко остановилася. Раньше-то я тебя с шеи снимал, а теперь…
Яков осторожно проверяет на палец плотность крепления. Хмыкает при виде гравировки на ошейнике — «рябинино».