Но в этом, 1161 году Боголюбский решил обустроить дела церковные. И посчитал необходимы взять с собой на переговоры в Киев — «гречанку», сестру императора. В Киев снова пришли люди от императора и патриарха.
— Как в ворота войдёшь — слева летний храм. Лестница выс-о-окая — 12 ступенек. А зимний храм в глубине стоит, на верхнем конце. Там ступенек только 6. Зимой, как снег всё заметёт, мы на санках, от зимнего до летнего… ух как! Только матушка игуменья ругалась — визгу, говорит, много.
— А нафиг нам денег? Или мы сами не золото? Николай прикинь-ка ряд с боярином Нематом. Об даче боярину два ста гривен в долг. На год, под обычный рез. Потянешь, Немат? Ладно — на два, возврат пополам: половину — через год, вторую — через другой.
— Трифа, оставь эту дуру. Пусть у стенки постоит, посмотрит. Иди, красавица, ко мне. Ух ты какая… радость моя.
Потому что, безусловно — чисто случайно, по улице идёт бывший мятельник Спирька, а ныне — полновластный Елнинский вирник Спиридон как-его-там по батюшке.
Но этого либерализма хватило ненадолго — при разгроме персов ему в плен попал командир скифского отряда. Молодой скиф несколько перебрал греческого вина и порассказал лишнее. Поняв, что тактике конных стрелков македонцам нечего противопоставить, Александр в ярости убил пленного.