Аким бешено смотрел на меня. Яков поглядывал искоса. Оружие у нас убрано, но он и кулаком может насмерть вдарить. Дальше, открыв рот от внимания, сидел кормщик. Как бы он нас на мель не загнал — совсем на реку не смотрит.
— Вотчину добавили? — Льгота как на новую. Мыта, подати, полюдье, повинности… не платить. Дружину — не собирать.
Право суда принадлежит князю. Но и суд, и следствие ведёт тысяцкий. Он ищет виноватых, он проверяет достоверность свидетелей и свидетельств. Он выносит вердикт. Виноват — проект вердикта. А князь… Послушно кивает.
— Тогой-то! Так зажмёт… отливать будешь только с божьего соизволения.
Тот парень с пузырями — поднял. Руку с топором — хотел ворога ударить. Чего с татарином случилось — не видал, а пареньку рёбра сломали.
И правильно: только полный идиот может пытаться надеть на лошадь хомут, не перевернув его вверх ногами. Потом, уже на лошадиной шее, его надо снова перевернуть — в рабочее положение, и стянуть концы хомута — клещевину — ремнём-супонью. Что за придурок попался, если это даже попаданцу понятно?