– Не расстраивайтесь. Уверен, он сам объявится.
– Это батарея под Саутминстером! Они их задержат…
– Изменилась одежда Лиггинсов, как справедливо заметил мистер Мэйсонс, – продолжил Холмс. – На смену брюкам, рубашке и платью явились непристойные мантии. Поначалу никто не мог вспомнить, откуда приехали в Молдон Лиггинсы, а за ними и Дженни. Теперь все уверены: из Годрикс-Холлоу! Далее: пациент госпиталя Святого Петра – матрос с «Сына грома» – и его показания. Ватсон, вы же знали, что никакого матроса в госпитале не было! Вы лишь потом «вспомнили»: да, матрос! А чудовище в заливе? Его щупальце, отсеченное тепловым лучом, сперва выглядело как щупальце спрута, затем уподобилось щупальцу марсианина, а там и вовсе растеклось лужей слизи. Помните, Ватсон?
– Пушкинский въезд, – оперный бас Гремучко сильно терял в мобильном формате. – Дом тринадцать, возле арки во двор. Второй этаж, квартира четыре. Если верить регистрации, Палийчук Анна Игоревна. В диспетчерскую службу поступил аварийный сигнал. Тюня с тобой?
– Если заработает, – угрюмо буркнул Эдуард Тернбулл.
– Солдаты, – вмешалась вдова Пристли, – снесли все остатки имущества Лиггинсов в кладовку Драйзера. Капитан Уоллес велел хранить до особого распоряжения, а то и распродать в пользу бедняжки Дженни. Его преподобие взял портрет в погашение долга.