Он невольно охнул, когда понял, что ошибся, причем дважды. Один из гостей повернул лицо к Рэдклифу и оказался женщиной. Маленький яркий рот был плотно сжат, превратившись в пунцовый бутон; глаза сверкали, как у кошки. Кинжал же оказался палочкой, обычной тисовой палочкой длиной в тринадцать с половиной дюймов. Палочку второго гостя, судя по цвету и фактуре, выточили из эбонита. Гребешок, вспомнил Том. У него дома хранился эбонитовый гребешок, подаренный матушкой на тринадцатый день рождения.
И смутился, сообразив, что попал впросак.
– …и не успеваете вы, прекрасный сэр, выпустить пару колечек, как грабитель появляется вновь. Вы хватаетесь за револьвер, но мерзавец исчезает.
И впрямь, это все объясняло! Никакой мистики, никаких восстающих со дна моря древних чудовищ! Первоначальное предположение Уоллеса выглядело наиболее логичным, у меня не было ни малейших причин его опровергать.
Доктор перебрался ближе к камину. Дрова весело трещали на «быках» из чугуна, отсветы пламени кровавыми пятнами ложились на скрипку. Инструмент казался раненым, которого Ватсон спасает от смерти.