Это паралич, вновь подумал он, потому что язык онемел. Вместе с языком онемел и рассудок, угрожая безумием.
– Ничего. Больше ничего, – с каждым звуком голос Тюни понижался и замедлялся. Казалось, старая виниловая пластинка останавливается при неснятой игле. – Снегирь, откуда портрет? Зачем портрет? Это же фактор, Снегирь! Фактор привлечения третьего рода…
– Извинения приняты, капитан. Теперь я могу осмотреть треножники?
– Я буду хорошей. До свидания, мисс Пфайфер!
Я поспешил вернуть рычажок на место, и вой смолк. Эхо еще некоторое время плясало у меня в ушах.
– А ты знаешь, что отец Уэллса давал Конан Дойлю уроки игры в крикет?