Том обнаружил, что мистер Холмс одет, как для прогулки, а руке у него – знакомый футляр. Видимо, мистер Холмс намеревался разбудить солдат игрой на скрипке.
Даже американец с его контрактом не портил вечера.
Приземление вышло жестким. Я ощутил удар всем телом, в глазах потемнело. Как в тумане, я видел Холмса, стоящего на четвереньках. Рядом, бормоча проклятья, зашевелилась мисс Пфайфер, и мы, забыв о собственных ушибах, поспешили прийти на помощь даме.
Мой друг подался вперед. В свете ацетиленовой лампы на стене резко обозначился ястребиный профиль Холмса.
– И мастерства Страдивари, – Холмс едва сдержал улыбку.
– Я не знаю, что там написал ваш Беда, – шляпка эмансипантки сбилась на затылок, верхняя пуговица блузки грозила вот-вот отлететь, – но порядочную женщину не могут звать Мельхиорой! Ради счастья и благополучия наших детей…