Одолеваемый жалостью к себе, я задавался вопросом: «Может, прав был Забадо — не стоит так надрываться на работе?» Но потом вспоминал его, согбенного и измученного, и понимал, что его план был не лучше.
Прошло двенадцать месяцев, и Алгамиш вновь пришел ко мне. «Сын мой, скажи, весь этот год ты платишь себе десятую часть заработанного?» Я гордо ответил: «Да, учитель, плачу». «Это хорошо, — просиял он. — И что ты делаешь с этими деньгами?»
Недавно ко мне подошел молодой человек с просьбой одолжить ему денег. Когда я спросил его, чем вызвана такая необходимость, он пожаловался на то, что его заработков не хватает, чтобы оплачивать расходы. После чего я объяснил ему, что для кредитора он не представляет интереса, поскольку ему нечем отдавать долг. «Все, что тебе нужно, — сказал я ему, — это зарабатывать больше. Что ты предпринимаешь для этого?» — «Все, что в моих силах. За последние два месяца я шесть раз подходил к своему хозяину с просьбой увеличить мне жалованье, но все без толку. Никто не стал бы чаще просить о повышении, чем это делал я».
— Смею признаться, что удача, как мне показалось, даже не заметила моего присутствия в игорном зале. А что скажут остальные? Им помогла Фортуна? Хотелось бы послушать и, может быть, чему-то научиться.
Профессору Франклину Колдуэллу, Начальнику Британской научной экспедиции, Хилла, Месопотамия.
Калабаб плотнее закутал полами своего белого платья худые ноги, потому что подул холодный вечерний ветер.