Так что, в общем, все как-то и впрямь кончилось. Вы, наверное, никогда не задумывались, что истории о непростых отношениях Рыцарей и Драконов имеют, по большей части, вовсе не ту концовку, которая обычна в сказках. Эта история правдива, и по этой причине имела как раз стандартное завершение. Вкратце она звучит так: "Сунулся храбрый рыцарь (der Ritter) Адольф в логовище к Чудищу Поганому, вот только оно ни себя чудищем не считало, ни дом свой родной - таким уж логовищем. И вот из-за этих-то идейных разногласий рыцарю и пиздец настал. Да и поделом, хотя, к сожалению, и не сразу".
Один из рядовых машинально начал вздергивать винтовку, - молодец, неплохая реакция, но делал это медленно-медленно, как улитка, прости Господи (иные мысли, в силу привычки, лучше думались по-русски, так бывает у многих двуязычных людей), а не как воин императорской армии. Он не был так груб и поэтому, получив простой удар костяшками пальцев в основание носа, умер мгновенно, не успев упасть на землю.
- Даже злейший враг не сможет обвинить меня в слабодушии или склонности к унынию. Но сейчас я близок к отчаянию, мсье маршал. Ознакомившись с планами ваших союзников и зная нрав и настрой мсье Черчилля, я пошел на то, чтобы пересечь океан и встретиться с президентом, чтобы попробовать переубедить его... Он был довольно любезен, но любезность его была исключительно формальной. Настолько, что он не пошел даже на символические уступки... Не бросил, как говорят, даже кости, как поступают почти всегда даже с побежденным врагом, чтобы он мог... как это?
– Главный технолог Свирский. Владеет ситуацией, ни на кого свои обязанности не сваливает. Занят с утра до ночи, и все по делу. Умело определяет узкие места и еще только назревающие проблемы.
А потом на заводе случился аврал. Худой, с раздвоенным подбородком дядька, очень похожий на какого‑то немецкого черта, статую которого он видел на экскурсии в музей, метался по заводу, переворачивая все вверх тормашками. Ругался, грозил и пугал, полномочия у него и впрямь были такие, что напугаешься, но большого толку не было. Чем больше пугалось начальство, тем меньше соображало и тем меньше порядку было. Дядьку тоже можно было понять: сроки по двигателю летели, и если опытный экземпляр заявленного "М" не поспеет к испытаниям, то судьба его, скорее всего оказалась бы незавидной. Посадили бы – почти наверняка, но могли и расхлопать под горячую руку. Запросто. И дело‑то поначалу показалось немудреным: есть краденый "француз", осталось слизать так, чтобы подошло к родным осинам и нельзя было бы придраться, но не тут‑то было. Базы были наперечет, нагрузка страшная, выбирать не приходилось, и вот на этой, конкретно на этом заводе, ни черта не выходило. Аккуратные, изысканной формы детальки "француза" тут изготовить не могли. Когда пробовали, то получалось такое, что оставалось только бессильно материться.