Он помнил себя примерно с того времени, как начал выделять себя из окружающего, противопоставлять "ему" - "себя". "Оттуда", извне, приходили стимулы, то, что мы могли бы назвать ощущениями, а он, выходя под их действием из равновесия, снова стремился к покою. И, - достигал его, только это каждый раз был существенно иной покой. Равновесие достигалось на новом уровне, потому что каждое действие меняло его самого. Движение к покою как раз и составляло ответ на действие извне, но он же не знал, что стимулы ДЕЙСТВИТЕЛЬНО были вопросами, которые задавали ему те, кто создал его для своих целей. Со временем он научился спрашивать сам, поскольку в некоторых случаях прийти к покою можно было только при помощи поступившего извне. Не зная устали, не ведая, что с ним работают, непрерывно меняя друг друга, чертова дюжина людей. Иной раз он медлил с ответами, поскольку нуждался в том, чтобы упорядочить новые связи, уложить их более компактно и оптимально. Тогда его оставляли в покое, с некоторым раздражением, поскольку время было дорого, но все-таки. Да и то сказать, оптимизированный по конструкции и номенклатуре набор датчиков для блока управления успели сделать и испытать за какой-то месяц. Устройства ввода данных, как штатные, так и получившиеся в результате работы прототипы, - сняли и бегом-бегом, - время не ждет! - поспешили к начальству, докладывать, и к технологам, обсуждать непростые вопросы запуска датчиков в серию. Для него это "выглядело" так, как будто бы окружающий мир внезапно исчез. Похлеще, чем слепоглухонемота при полном параличе для человека, поскольку для него изоляция приобрела характер абсолютной, то, что для нас, скорее всего, невозможно вообще. А питание, - сохранялось, СМЭ высокой сложности продолжало генерировать запросы, ответом на которые неизменно оставались одинаковые черные нули. Они - тоже оформлялись в связи, собираясь в массивы, оседая вокруг него слой за слоем, слой за слоем, пока в ответ на его буйство не начало поступать отраженное от них эхо. Он воспринимал его, как вопросы диковинные и неслыханные, невероятные и удивительные. Может быть, - "ужасные". Если, применительно к нему, имеет смысл термин "ужас". Ничего этого мы не узнаем, скорее всего, никогда. Наступил понедельник, и в лаборатории, наконец, появилось лицо, могущее принимать решения: сам Черток, собственной персоной. Он пребывал в нередком для него состоянии возбуждения, даже, пожалуй, "взвинченности", впрочем, на этот раз, довольно доброкачественной. Она выражалась всего-навсего в повышенной жажде деятельности.