- Ну, не то, чтобы много, - но бывали. Дурь мальчишеская, сами понимаете...
– Немцы, они действительно обстреляли позицию?
- Я уполномочен сказать только то, что сказал. Могу еще раз повторить: я сожалею.
– Саня, – проговорил Яков Израилевич, – ты же знаешь, как я тебя уважаю, но ты, прости меня, несусветный дурак. Это прямо‑таки что‑то особенное!
- Постарайся каждый день приходить к обед.
– Понял, – кивнул Берович, что‑то прикинув, – четыре емкости. И току, как на сварку, на всю ночь.