- Так точно. Исчез он, - исчезли адресаты, кое-какие работники полевой почты, и даже один деятель из военной цензуры. Второй, некто Компанеец Филипп Тарасович, 1906 года рождения, принял яд, вызывающий мгновенную смерть, когда решили принять его самого.
А мадам Габриэль ("Коко") Шанель на вопрос ответила не сразу, как бы вспоминая, а потом слабо улыбнулась своим мыслям и сказала.
Чжу - кивнул. Вспыхнувшая, было, после отповеди ярость погасла. Сун прав. А то, что он на глазах у всех сознательно подчинится дисциплине, не уронит его авторитета.
На лице журналиста появилась снисходительная улыбка.
Этим "единственным исключением" на момент разговора был Роберт Людвигович Бартини. "ТР‑6", по сути, был результатом творчества его и В.М. Мясищева, узнавших о технологических возможностях 63‑го завода.
Из-за строений, по указке корректировщика, по причалам, по воде рядом с причалами, по кораблям под разгрузкой, по территории порта, где находились и продвигались густые массы высадившихся японцев, ударила реактивная артиллерия. Тяжелые мины, помимо взрывчатки, содержали "усиленный" напалм, все, кто находились в это время там, погибли практически мгновенно, корабли пылали, как свечи, и пожар этот нельзя было погасить. Дикий, нечеловеческий вой десятков людей, превращенных в мечущиеся живые факелы, перекрыл треск и хлопки стрелкового оружия. На позиции гвардейцев немедленно упал артиллерийский залп, но гвардейских минометов там, понятно, уже и след простыл: что-что, а мгновенно сматываться с позиций после залпа они учились прежде всего. По плавучим кострам горящих транспортников из темноты били тяжелые самоходные орудия. Японские артиллеристы прекратили огонь, сделали паузу, и накрыли окрестности порта новым залпом, уже рассредоточенным, по выявленным и только предполагаемым позициям советских войск. Кстати, ночь не ночь, - а сухопутные соединения продолжали пребывать в Пусан, хотя именно от них-то в сложившихся условиях было меньше всего толку. Так или иначе, в ходе кровавого боя складывался пат: обороняющиеся в темноте не могли противостоять корабельной артиллерии и сорвать высадку десанта, нападающие, высадившись, не могли продвинуться и несли такие потери, что сама по себе высадка теряла смысл. Ночь, сука-ночь, как обычно на войне, манила множеством возможностей, и, как обычно, обманывала. Как обычно, не препятствовала убийству, и, как обычно, ничего не позволяла решить определенно. Тот, кто ждал ночи, с определенного момента неизбежно начинал ждать утра.