Все обязанности по отношению к наземным войскам, все задания фронтового командования должны исполняться буквально и в полном объеме, с этим спорить нельзя. Но, помимо этого командование воздушной группировки имело еще и собственную тему. Обнаружив, что в противостоящих им силах люфтваффе, получивших новую технику, собранных в сильнейшую в истории группировку, царит дух реванша и пыл генеральной битвы, летное начальство решило в полной мере, хладнокровно использовать этот нематериальный мотив. Было решено по мере возможностей втягивать немцев в бой равными или несколько большими силами, а затем исподволь наращивать силы в районе интенсивного воздушного боя. Заставить немцев вести бои непрерывно, давая своим – отдых и смену. Пользуясь опытом Крыма и минувшей зимы, разработали подходящую для этой цели тактику, тем более, что она не представляла собой ничего, бросающегося в глаза. Они не видели, почему бы это могло не сработать при условии такого численного перевеса. Действуя, казалось бы, вопреки хорошей практике, они добивались своего: вовсе неэффектного с виду, но реального истощения люфтваффе. Количественного и качественного. Немцы просто не знали, что в этом сражении им противостоит группировка более, чем пяти тысяч исправных боевых самолетов. Этот факт от них до поры – до времени следовало скрывать и впредь. Новикову и Савицкому меньше всего хотелось, чтобы немцы, вместо генеральной битвы, в которую они ринулись с таким пылом и уверенностью в своем превосходстве, перешли к полупартизанским действиям из засад. Это слишком хорошо у них получалось. И не то, чтобы это было так страшно, но уж больно благоприятно складывались плотные массовые сражения первых дней. В азарте драки немцы, по‑прежнему очень в себе уверенные, похоже, не отдавали себе отчета, что безнадежно проигрывают их, чуть ли не вчистую, медленно, почти незаметно, но неотвратимо тонут. Мстительный реваншизм плохо сочетается с осмотрительными да и просто рациональными действиями. Вот только тем, кто в небе, воевать с умелым, да еще ожесточенно дерущимся фанатиком и тяжело, и страшно. Почти непосильно. Зато численный перевес этак, неощутимо, но эффективно увеличивался. А когда на измотанные "собачьей свалкой", выходящие из боя машины наводились свежие силы русских, погибали, случалось, целые эскадрильи. Вообще же здесь, на полях Южной Украины, что у армейцев, что у пилотов была одна, предельно простая цель, ее не произносили вслух, но понимали предельно четко и командующий фронтом, и рядовой: чтобы после этого сражения немцам было НЕЧЕМ воевать. Не захват территории, не отступление врага дальше на запад, а уничтожение оставшихся у него боеспособных войск. По возможности, – всех, но реально речь могла идти о каком‑то критическом их количестве, которое было бы невозможно пополнить.