Так сказал Хоттабыч, и в голосе его звучала самая неподдельная обида.
Выслушав со счастливым лицом аплодисменты, Хоттабыч щёлкнул пальцами, тюрбаны превратились в голубей, вылетели сквозь открытый иллюминатор и пропали.
— Как о докторе? Как о докторе я о вас думаю, что вы порядочный гав-гав-гав!
— Бежим!.. Бежим!.. — вопил не своим голосом Хоттабыч, улепётывая из зала.
Сегодня ещё можно было не беспокоиться — сутки она пролежит у себя в каюте, а потом надо будет так делать: один гуляет с Варварой Степановной или сидит с нею и беседуют, а другой будет в это время отвлекать Хоттабыча. Например, Волька с Хоттабычем на палубе — Женя с Варварой Степановной беседуют где-нибудь подальше, в каюте, что ли… Неясно оставалось только, что делать, когда экскурсанты будут сходить на берег и когда все будут собираться кушать в кают-компании.
— Есть такое место, о высокочтимая моя учительница.