— Никак оно не выглядело, Алёшенька, — ответила старушка.
— О якоря моего счастья! — жалостно захныкал Хоттабыч. — Я сделаю всё, чтобы…
— Ну, это уже форменное вымогательство! — возмутился Волька. — За такие штучки у нас, брат Хоттабыч, в милицию и под суд. И поделом, знаешь ли.
При этих волшебных словах все, кто только что наседал на растерявшегося Хоттабыча, бросились к Вольке, но тот нырнул в толпу и как сквозь землю провалился. А ещё через минуту Волька, Женя и Хоттабыч предъявили контролёру, стоявшему у северных ворот, три билета и прошли на стадион, оставив позади себя тысячи людей, которым так и не суждено было в этот день попасть на состязание.
— А если я слабее, тогда можно на меня кричать? — спросил Волька.
— Ну вот, как будто и всё, — машинально повторил вслед за ним Хоттабыч, и оба рассмеялись.