— А мне что-то есть захотелось, — чистосердечно признался Женя после короткого молчания.
Действительно, ещё одна секунда — и произошло бы непоправимое несчастье.
Женя послушался. Лёг на спину и Хоттабыч, бережно приподняв в правой руке свою шляпу.
— Имейте совесть, граждане! — зашипели на них соседи. — Успеете наговориться дома. Ведь вы мешаете!.. Неужели обращаться к билетёру?
— Если бы даже это были обыкновенные, не волшебные чемоданы, — задумчиво промолвил Джованни, — и то за них можно было бы получить немало лир…
Он горестно глянул на своих молодых друзей, заплакал, гробовым голосом сказал им: «Прощайте, дорогие моему сердцу!», направился к седому, хорошо одетому иностранцу с багровым лицом, растолкал локтями публику и бухнулся перед ним на колени.