— А чего тут бояться? — обиделся старик. — Я четвёртый день без страха взираю на эти железные повозки.
— О горе нам! — вскричал Хоттабыч. — Нас несёт прямо в море!..
— Да это и есть Женя! — с отчаянием, воскликнул Волька. — Спаси его, Хоттабыч!
Подбежали два карабинера. В толпе уже раздавались негодующие возгласы. Многие знали Джованни как доброго и честного малого: ещё больше генуэзцы знали Чезаре как старого муссолиниевского шпика, и никому не внушал добрых чувств этот краснорожий американец, из-за которого сейчас весь сыр-бор и загорелся.
— Я думаю, что так делать не годится, — сказал, немножко подумав, Волька. — Поставь себя на их место: вдруг ночью из воды вылезает какой-то мокрый старик… Нет, так не годится.
А Хоттабыч маленечко помолчал, внимательно вглядываясь в Женино лицо, словно примеряясь, стоит ли этот отрок добрых слов.