Словом, разовые меры уже не могли дать нужного эффекта, поэтому купец, пользуясь удобным случаем, предложил Всеволоду блестящий план: пообещать внуку ратнинского сотника в жены Евдокию и дать ей в приданое землю вдоль Немана на тех самых порогах – при условии, во-первых, ликвидации сотней «пробки», а во-вторых, освоения и приведения тех земель, пока что ничейных (с точки зрения православных, разумеется), под руку князя. Охрана подходов к самому Городно от ятвягов и прочих языческих соседей при этом подразумевалась сама собой, как и контроль за своим участком пути по Неману – во избежание, так сказать.
У Мишки складывалось впечатление, что он хоть и управляет событиями, но как-то… фрагментарно, что ли. То все идет, как по писаному, то начинается нечто совершенно непонятное, потом опять – в соответствии с планом, а после вдруг случается такое, что и вообразить невозможно.
– Струсил! – Илья сложил руки на животе и с изумленной улыбкой уставился на собеседника. – Хе-хе, Михайла – и струсил! Кому сказать – не поверят!
– Шустер ты, племяш, как я погляжу, – прищурился Никифор, мгновенно растеряв обличительный пафос и переходя на деловой тон. – Откуда я тебе столько возьму-то? Да и где это видано – не поглядев товара, за него платить? Ну гривен пятьдесят я бы, может, и дал – и то только чтобы тебя от скуки послушать.
Артемий подобрался к двери. Собственно, самой двери и не было – то ли сгнила, то ли вышибли когда-то, и вход в дом завесили какой-то шкурой. Она шевельнулась, и Артемий тут же выстрелил сквозь нее. Попал или не попал, непонятно, но больше выйти никто не пытался.