– Наставники у меня хорошие, княже, – отозвался Мишка заготовленной впрок фразой. – У нас в Ратном по любому делу мастер найдется. Вот хотя бы десятника Егора взять: много лет по рекам да морям ходил; и воевал и торговал успешно. Да и покойный отец Михаил, священник наш, – вслед за Мишкой благочестиво перекрестились и его слушатели, – в море неоднократно бывал и с нами, учениками своими, знаниями сиими щедро делился.
– Не было никакой торговли. – Мишка изобразил мимикой вынужденное подчинение грубой силе. – Тут и утаивать нечего. Князь Всеволод за спасение детей на что угодно согласен был. Баш на баш договорились – мы спасаем княжье семейство, боярин Солома возвращается назад и приказывает княжьим дружинникам взять ляхов в ножи. Потом возвращает полон – доводит его до Пинска. Авдея Солому пришлось отпускать, тут-то и зашла речь о выкупе. За Солому, а за Гоголя и дружинников так уж – попутно. Ну, конечно, пришлось Соломе коней и доспех оставить… как иначе-то? Он потом взамен выложит то, что на ляхах возьмет. И двенадцать гривен, само собой.
– Дядька Ходок, ты бы слез оттуда, не ровен час, гиком зашибет.
– Я, сотник Лисовин, боярской волей беру все на себя! Будет так, как сказал я! Несогласные – прочь! Противящиеся – да умрут!
Агафья, отчаявшись отнять свое дитя у злодея, позволила тому упасть на спину, а потом, с громогласным «пся крев!!!», врезала ногой по голове, словно футболист, пробивающий пенальти. «Террорист» сразу же расслабился, если вообще не помер, и княгиня наконец подхватила орущего ребенка на руки.