– …А не приходила ли тебе мысль на княжью службу поступить?
– А то, что тебе при этом пришлось от исполнения приказа своего воеводы отвлечься, сопровождая меня и княгиню в Туров, тебе не в укор, ибо приказы мои в тот момент были и приказами твоего князя. Так я брату своему, князю Вячеславу, и скажу, и попрошу его перед дедом твоим тебя обелить. Ибо боярин Кирилл, как воевода, не хуже меня знает, что иной раз обстоятельства требуют, отойдя от буквы приказа, тем не менее долг свой исполнить лучше, следуя духу его.
Тысяцкий Буян, не проявляя должного рвения, не спеша выбрался из-за стола и, подойдя на зов, тусклым голосом сообщил неприятную «новость» про нападение на княжество находников – ляшских и полоцких «воров». И что ныне то нападение успешно отбито, и все вроде как уладилось.
– Ну-ка, сядь! – Княгиня так лязгнула голосом, что «пажи» дружно вздрогнули. – Почему от князя слова ждешь? Ты с ним виделся? Он где-то рядом? Почему с тобой не приехал?
– Здрава будь, Гредислава Всеславна! – Он выпрямился, встретился с требовательным взглядом Нинеи и чуть не поперхнулся – такой бесенок глянул вдруг на него оттуда. Только что не подмигнула!
Всеволод Городненский за прошедшие дни заметно окреп. Садиться он, правда, пока не решался, но уже и на бок поворачивался сам, и на локте привставал, с любопытством наблюдая за Мишкиной кипучей деятельностью. Разумеется, князь не мог не оценить сноровку молодого боярича при управлении плавсредством, да и непривычные паруса от его внимания не ускользнули.