Когда ладьи подходили к привычному причалу, там уже маячили какие-то фигуры, и Никифор издалека признал кого-то из домашних во главе с сыном Павлом, а со стороны посада торопилось еще несколько человек – как оказалось, все из купеческих семейств. О нападении ляхов в Турове знали, а потому за путешественников, оказавшихся в такое неспокойное время вдали от дома, тревожились не на шутку. Далеко не все купеческие обозы добрались до места назначения, кто-то и сгинул безвестно, но благополучное прибытие Никифора обнадежило тех, чьи близкие еще в дороге – коли ему повезло миновать беду, глядишь, и остальные прорвутся. Вот эти-то купцы, купчата и купеческие приказчики да неистребимые в любом городе зеваки стали первыми, кто узнал и разнес потом по Турову слухи о пленении городненского князя теми самыми мальчишками, что прошлой зимой на торгу показывали воинское умение.
Мишка молча изобразил из себя внимательного и почтительного слушателя, отчего Арсению, кажется, очень захотелось двинуть наглого мальчишку в ухо. С некоторым усилием сдержавшись, он все-таки продолжил «лекцию по пыточному делу».
– Гр-кха… – ратник от неожиданности даже поперхнулся, – это откуда ж ты такое?..
В глазах настоятельницы вспыхнули огоньки – то ли при повороте головы в них отразился свет от лампады, то ли строгая монахиня не сдержала своих чувств.
Вспомнилось, как перед разговором с княгиней, тем, самым первым, сразу после освобождения, он ставил себе задачу попасть в информационное поле Мономашичей, да так, чтобы запомнили. Цель благая, но, похоже, Мишка по недостатку опыта вращения на княжеском уровне несколько перестарался.