Коляску тряхнуло на ухабе, и Моро крепко ухватился ладонью за дверцу. Неожиданно ночную тьму разорвала ослепительная вспышка, грохот оглушительно ударил по ушам. Что-то раскаленное ударило в грудь, разрывая сердце болью.
Первый российский император и его вернейший сподвижник переглянулись, и смех грянул с новой силой…
Старый датчанин скривил губы, пристально разглядывая черные клубы дыма, вырывающиеся из недр корабля. Да, шведы — старые враги, но сейчас они стали союзниками, причем верными и преданными, ибо королевы двух государств — родные сестры, дочери великого императора. И те одиннадцать кораблей, точнее уже девять, шедшие под его командованием, пять датских и шесть шведских, ранее были построены на верфях северного соседа: в Стокгольме, узнав о гибели датского флота, благородно передали почти половину своих парусных линкоров.
Капитан первого ранга Астафьев стоял рядомс адмиралом и, как многие другие русские офицеры и матросы, внимательно наблюдал за ходом поединка. Весьма занимательным было зрелище — противники не могли нанести друг другу урона, все хорошо видели, как ядра отлетают от брони, будто горох от стены. «Шкура» кораблей оказалась непрогрызаема острыми клыками тяжелых пушек.
Даже спустя долгие годы Дашкова продолжала чувствовать стыд, что по собственному недомыслию встала на пути этого великого человека и могла тем самым принести неисчислимые бедствия этой ныне процветающей под его скипетром державе.
А вот генерал-лейтенант Бонапартов, несмотря на то что являлся корсиканцем, смирил свою пылкую южную натуру, ни в чем не уступающую грузинской, и казался Петру словно сотканным из одних только математических формул.