Эти первые броненосцы не были морскими судами, малейшее волнение могло привести к фатальному исходу, но как оружие, особенно в узостях и бухтах, оно оказалось чудовищно опасным против любого многопушечного парусного линкора. Потрясло адмирала и то, с какой легкостью эти утлые ковчеги топили британские корабли в Константинополе семь лет назад и совсем недавно: у Копенгагена и в Чесменской бухте.
Заполучив такого союзника, как Испания, Антанта чрезвычайно усилилась. Недолго думая, Петр подписал со своим «кузеном», а фактически с премьер-министром Годоем, тайное соглашение, по которому передавались не только линейные корабли в обмен на мексиканские земли, но Россия брала на себя многие обязательства, одним из которых было взятие английской крепости Гибралтар.
Однако никто не бросился к пушке, и всем своим естеством Петр понял — произошло что-то необычное. Никто больше не стрелял, не было ужасающего грохота. Только слышался тихий, даже успокаивающий после перенесенного ужаса стук паровой машины. Да еще темнота — взрыв вражеского корабля задул все лампы.
Радостный перезвон колоколов всех церквей накрыл столицу. Заходящее солнце играло багровыми бликами на расшитых ризах духовенства, отражалось отблесками на военных мундирах собравшегося генералитета, веселыми искорками играло на парадных нарядах послов, задорно полыхало на лучших платьях горожан, что сегодня чувствовали себя на великом празднике.
Улыбка на лице контр-адмирала Алексея Самуиловича Грейга не предвещала ничего доброго. Именно он несколько недель назад предложил уничтожить британские линкоры прямо в базах накануне высадки десанта на Остров и тем самым не дать возможности английскому флоту помешать проводке огромной транспортной флотилии.