— Неслыханную! — хмыкнул Петр Алексеевич. — Взяли две малых лоханки и гордимся?! Внук мой уже десятки аглицких кораблей пожег и потопил! Вот где победы неслыханные!
«Мама мия! Там бой вовсю идет! Вот тебе и янычары с бревном. Это ж ядра в каземат попадают!»
Майор сочувствующе улыбнулся, видя, как цесаревич часто хмурится и поглаживает ладонью раненную в Берлине грудь.
Отчаянный выкрик офицера в изорванном мундире Петр хорошо расслышал. Это было первое слово, — он обрадовался, поняв, что не потерял слух. Стоящий на коленях по другую сторону пушки матрос дернул шнур. Тяжелая трехтонная пушка выплюнула ядро и откатилась, дернувшись. Петр едва успел убрать ноги, содрогнувшись от ужаса.
И хотелось бы дать по лапам американцам, да вот нечем!
— Мыс Трафальгар… К вечеру наша эскадра будет уже в Кадисе, надеюсь, союзники не подкачали и готовы к бою. Но где же британские корабли, прах подери?!