— А вам никогда не приходило в голову, поручик, что они молчат не из-за страха перед Третьим отделением или жандармами, а из-за чудовищного стыда! И всплыви правда о тех днях двухлетней давности, как их фамилии будут навек опозорены?!
Поручик побагровел, с самым оскорбленным видом посмотрел на Петра. Правая рука гусара непроизвольно дернулась к рукояти сабли, но пальцы тут же одернулись. Сдержал порыв офицер, ибо в противном случае в этом движении можно было усмотреть намек на цареубийство.
Русские хотя и продали испанцам восемь парусных линейных кораблей, но из них до портов Леона и Каталонии добралась ровно половина, остальные были перехвачены в пути британцами и потоплены, причем экипажи подверглись безжалостному избиению.
Отдельно стояли русские моряки, чье присутствие объяснялось беленькими Георгиевскими крестами — самой почетной наградой. Внимание Александра сразу же привлек вихрастый гардемарин, совсем юный, но уже герой, единственный со знаком отличия. Именно к нему направился сын, и моряки сразу же окаменели.
Петр очень редко переходил на «ты» с дворянами при беседах, даже конфиденциальных, потому такое его обращение все воспринимали как знак чрезвычайного расположения.
— Опа-на! — вслух удивился Петр и потянул клинок из ножен. Сталь сверкнула в бледном свете луны и хищно уставилась в темноту острием, словно требовала крови.