Суворов побледнел и на дрожащих ногах пошел к Петру, который взял в руки старинный меч, специально взятый для такого случая из Оружейной палаты Кремля.
Воинственные горцы ликовали, как дети, видя избиение своего заклятого недруга. Ловя взглядом десятки горящих яростью глаз своих новых подчиненных, Михаил Богданович понял, что для усмирения этого горного края британцам потребуется очень много войск, гораздо больше, чем они сосредоточили, и, возможно, они уже начали передислокацию частей, стягивая их к мятежной Каледонии.
— Готов принять любое наказание, государь! — Поручик вытянулся и замер, в глазах светилась непреклонная воля.
— Вот так-то… — с нескрываемым удовлетворением пробурчал смертельно усталый император, чувствуя, как силы медленно покидают тело. Бой и прочие встряски оказали свое воздействие на старый организм, перед глазами поплыло, и он потерял сознание.
— Вы уверены, сэр, что русские уже высадили столько солдат? Как можно перевезти через Канал такую массу войск за одни сутки?! Вас не могут, простите меня, вводить в заблуждение?
Очнувшийся от размышлений Петр словно подвел черту под заседанием известным, но перефразированным футбольным изречением. Действительно, союзные войска вот уже два дня изнывали от нетерпения, находясь в пунктах посадки, и любое промедление могло сказаться на них негативно. Да и время подступило.