— Прах подери, никогда бы не стал служить на этих лоханках!
— Виват! — нестройно, вразнобой, прокричали господа министры, расцветая улыбками. Лишь присутствующие в зале генералы дружно гаркнули согласно уставу и во всю мощь легких. Громко разнеслось, отражаясь в оконных стеклах, знаменитое русское «ура!».
Как бы горячий кабальеро ни хотел нанести поражение чопорным англичанам, которых он, как всякий истовый испанец, ненавидел всеми фибрами души, вот только в исходе предстоящего боя старый моряк сомневался, раздираемый самыми противоречивыми чувствами.
— Когда смерть набрасывает свое покрывало, — священник продолжал говорить мягко и увещевающе, — и освобождается человеческая боль, уходят души рабов Божьих, мир становится другим.
Не такой он представлял себе осаду крепостей!
— Братом меня называл аглицкий король, яхту мне подарил! Любезностями осыпал! Тьфу!