Балканы алели, словно отблеск России захлестнул их своим цветом, да и такая же самая расцветка окрасила здоровый кусок Палестины и остров Кипр — «Византийское имперское содружество» впечатляло своими размерами и, судя по раскраске, явно тяготело к северному могущественному соседу, как и пылкие испанцы с латиноамериканцами.
— Это не обитель свободы, а царство Мамоны, где царят злоба, жадность и предательство! — этими горячечными словами генерал словно подвел черту под своими прежними воззрениями.
В душе царило ликование, он не мог без умиления смотреть на две вещи — на прекрасных коней и хорошеньких девушек, причем приоритеты были расставлены именно в такой последовательности.
А перед ним был, собственно, крайний левый фланг неприятеля, прикрытый целым драгунским полком, — рослые солдаты в касках с плюмажами с удивлением взирали на вырвавшихся в сотне саженей русских гусар, что останавливали своих коней и тут же их разворачивали.
Оттолкнув в сторону стоявшего на коленях матроса, что с искаженным лицом орал от непереносимой боли, сжимая ладонями виски, Петр подхватил выпавший из его рук пороховой картуз, мимолетно удивившись тяжести. Ему показалось, что заряд весит не менее полупуда, — с усилием запихнул его в зев каморы, едва успел убрать руки. Тяжелый орудийный замок лязгнул, чуть не отдавив ему пальцы.
Ставить вопрос на голосование не было необходимости. Все присутствующие молча выразили свое одобрение. Действительно, условия мира, навязанные стране, унизительны и тяжелы, но все в этой жизни течет, в том числе и время. Пройдет несколько лет, и оккупанты уйдут, пролетят еще годы, и будут новые армия и флот.