Думаю, это было неизбежно. Когда народ начинает всерьез считать себя богоподобным, он скатывается туда, куда скатился и самый знаменитый персонаж, впервые заявивший о своем богоподобии. Падение Российской Империи было грандиозным — но большевики восстановили Империю и вновь спустили ее на воду вместе с нарциссизмом, потому что куда ж без главного двигателя-то. За 73 года их правления этот двигатель окончательно пошел вразнос. Отрыв от реальности и самоуничтожение народа, как следствие, пошли эпическими темпами. Именно при большевиках наконец стало ясно, что быть русским — означает быть никем, всего лишь материалом для великих социальных экспериментов. Сам концепт народа-мученика раскрутился на всю железку: счет убитым, замученным и погибшим в войнах пошел на миллионы, причем даже миллионы можно подсчитать с точностью до «плюс-минус лапоть». Ценность человеческой жизни упала в ноль, но величие Первого Государства Рабочих и Крестьян возросло до абсолюта. Если бы Сталище не изволило сдохнуть, черт знает что могло бы стрястись.
Был только один эпизод в моей жизни, когда «внутренний русский» весьма властно ко мне воззвал — но примечательно то, что я на тот момент не опознала его как «внутреннего русского».
Эстонцы: тормозные (негатив), молчаливые (амбивалентно), рассудительные (позитив).
— Только француз мог так галантно отнестись к даме!
В общем, я пришла к выводу, что политическая ориентация здесь ни при чем, это лежит где-то глубже, где общая национальная культура и ментальность встречаются с личным характером.