Мой ответ: нормально все с этим. Нас в этом воспитывали, нас целевым назначением учили принимать российскую перспективу как само собой разумеющееся, курсы литературы и истории в школе были под это заточены целевым назначением.
Пока страна переживает свое отставание внутри себя, не сравнивая с другими — оно еще ничего, можно и во внутреннем средневековье без напряжения пожить. Но если уж тебя затянуло водоворот международного рынка и конкуренции, то хошь не хошь, а будешь сравнивать себя с другими, и на почве этого сравнения рискуешь обзавестись нефиговым таким комплексом неполноценности.
Та же херня с историей литературы — литература Украины прекращается на «Слове о полку Игореве» и вновь начинается с казачьих дум (16–17 века) и Сковороды (18 век).
Как-то даже не поднимается вопрос, что было между. Куда канул первопечатник Иван Федоров? Откуда вылупились Магницкий и Смотрицкий, по учебникам которых Михайла Ломоносов осилил грамматику и арифметику? Где учились сыновья Тараса Бульбы и как вышло, что сам Тарас читал Горация? Это все как-то проскакивало, большинство украинцев выходило из школы с убеждением, что украинская культура — что-то вторичное, низшее по сравнению с. Что-то для деревни немытой. Еще и подборка произведений украинской литературы в школьном курсе была на редкость уныла. И этот способ культурного подавления показал себя значительно эффективнее, чем валуевские указы. Комплекс неполноценности украинцам оттранслировали качественно.
(Как правило, такие родители бывают жестоко ошарашены, когда контроль перехватывает кто-то другой, а любимое чадушко и не думает его отстаивать; но наша песня пока не об этом).