Если вы начинаете оппонирование с того, что «а вот в Америке…» — да, вы нарцисс. У вас локус контроля вынесен в Америку, вы действия своей страны сопоставляете не с собственными моральными стандартами, а с Америкой.
Ты можешь быть русским с деда-прадеда, обожать Пушкина и Тургенева, говорить по-русски и писать без ошибок — но тебя никогда не признают своим, если ты не разделяешь этой тяги к сбиванию в кучу и не хочешь быть частью Империи. От Курбского до наших дней это остается непреложным. И наоборот: если ты иностранец, но стремишься в Империю — ты русский, гляньте на Жерара Депардье.
Самая жестокая ирония тут состоит в том, что обычно именно патриоты — злейшие критики своей страны. Но мы помним из первой части про нарциссизм и критиков, так?
Патриотизм? «Бородино» и «Прощай, немытая Россия» написаны одной и той же рукой.
Как правило, национальные стереотипы в приложении к каждому конкретному человеку ложны, но чем шире охват, тем больше приближение стереотипа к правде. Стереотип вообще, по определению, — «то, что придает объемную форму». Мы его формируем — но и он формирует нас, хотим мы этого или нет. Да, я могу отвергать национальный стереотип жадного, предприимчивого и помешенного на независимости хохла. Я далеко не предприимчива, насчет независимости… ОК, виновна; но когда я не могу заставить себя выбросить вещь, которая еще в хорошем состоянии, просто не нужна мне — я говорю себе и другим, что не дает внутренний хохол. И я не знаю, какова в этом доля шутки.
Вот эта вот разница между российской и украинской точкой зрения — один из ключевых моментов в наших отношениях. Россия, как бы она себя ни называла — Империя, СССР, Федерация — никогда не считалась с украинской точкой зрения. Для них этот временный военный союз был согласием воссоединиться навсегда, точка.