Посещения матери приучили его иметь в комнате книги, а нынешнее одиночество и отрезанность от всех в замке эту привычку усугубили и закрепили. «Адельбергские колдуны» были восьмой по счету книгой, которую он читал в своей комнате. Первым из библиотеки Рут взял том с катренами Алидориуса Верейского и теперь пророчество о четырнадцатой дочери знал наизусть.
– Стойте спокойно и не дергайтесь, благородный Орл. Несколько силуянов назад у меня под ногой на краю парапета обвалилась плита. Сами должны понимать – кое-что из замка ушло, и магия его больше не хранит.
Он прикрыл окно, скинул теплый камзол, оставшись в одних штанах и нижней рубахе. Сел за стол и раскрыл лежащую там книгу, рукописную, ветхую, с полустертыми буквами на переплете – «Адельбергские колдуны. Эпоха Ненасытного».
Последний из семерки попытался удрать, и пришлось его догонять. Покончив с ним, Рут вернулся, склонился над женщиной, безвольно скатившейся с решетки.
Рут глянул косо, но говорить ничего не стал. Скомкал бумагу, чтобы зашвырнуть ее в дальний угол башни, но передумал, расправил и сунул в карман – вдруг пригодится.
По лестнице Рут взлетел, благо худая девица с круглыми испуганными глазами не отставала. Открыл низкую дверь, приник к расписной панели, прислушался, – нет ли там кого?