– Ввиду особых обстоятельств, – с непроницаемым видом сообщил сыну герцог Франц, – я решил прервать твое наказание. На некоторое время.
– О! – высоким, режущим уши голосом воскликнула Арлена. – Как вы могли! Где вы были?
Отец сидел на герцогской скамье, Рут – напротив, на лавке для просителей. У этого седалища было еще одно предназначение: когда герцог вершил свой суд герцогской скамьи, на ней сидели подсудимые.
– Выходит против избранника одного из них, – еще один кивок, на этот раз в сторону Коэни и его спутников. – Они и мы чередуемся по кругу, указанному в молитве. Молитву знают все, и нет надобности ее повторять.
Поблескивали лезвия, у стенки лежал сверток узловатых веревок, торчали ручки небольших щипцов. Дивненько…
Таня натянула покрывало до самого подбородка и постаралась вспомнить знаменитый катрен Алидориуса Верейского.