По ряду сияющих кресел прошла волна движения. Тот, кто ее спрашивал, тут же встал и двинулся к ней.
Немного поплутав по темному городу, девица вывела его на относительно ровную улицу, лентой уходившую вдаль. Отсюда они пошли уже прямо, никуда не сворачивая.
– А я к вам с просьбой, – продолжала женщина. – Знаете, мне нужно стол на кухне передвинуть. Но поясница что-то разболелась. Вы мне не поможете? Я вам хорошо заплачу.
Стекло тихо звякнуло под периной. Таня локтем ощутила, как гладкая его поверхность промялась. Она ударила еще раз, в самый низ окна, молясь, чтобы страж за дверью или спал, или был достаточно устрашен видом мясного натюрморта на полу, вместе с угрозой выставить его мерзким подглядывающим типом.
Арлена вздохнула и удалилась. А Таня пошла к сундуку за хлебушком. После зарядки аппетит разыгрался.
Не то чтобы у нее ныло сердце в тревоге за Анадею, но жить пока что приходилось здесь. А бытие, как известно, определяет сознание – и направление этого сознания.