Прошло некоторое время. Рут стоял неподвижно, князь сидел молча. И только огонь без устали трещал, наполняя комнату светом и звуками. Потом светлейший пошевелился.
Там, где олекон касался стали, лезвие отливало теперь снегом и серебром.
– Велата Сострадающая, главенствующая над богами, царит над нами всеми. Никакой демон – а уж тем более побежденный в прошлом – не может изменить этого. Или вы не верите во всемогущество вашей богини-покровительницы?
– Нам, – четко и раздельно сказала Арлена, – изделия столь примитивного уровня не потребны. И на лошадях мы ездим исключительно в силу традиций. Должен же благородный человек хоть как-то отличаться от простолюдина. Вот и приходится заезжать во Врата или верхом, или в экипаже. В то время как простолюдины входят в Безмирье пешком. Все ясно?
– В вашей стране сейчас слишком много потомков благородных семей, которые хотели бы жить богато, как это положено благородным. Не прибегая при этом к труду, который детям благородных не положен. Но при нынешнем правителе – а точнее, правителях, ибо вместе с герцогом правит весь род эрни – это невозможно. Я знаю, что в вашей столице уже сейчас есть три общества, куда спешно вербуют нищих выходцев из семей поместных властителей. Я знаю, что им рассказывают историю о том, как проклятые эрни захватили власть, после того как один из них силой принудил к замужеству последнюю из прежних Боресков.
Тонкая рука показалась из-под желтоватого некрашеного плаща, коснулась губ, и только тогда Рут сообразил, что главные служители навряд ли захотят обсуждать его новости на виду у всех. Он осекся.