— И с кем, позвольте спросить, воюете? — усмехнувшись, поинтересовался Дгай.
Возвращение плиты Оилиои (так это стали называть), естественно, тоже надо было отпраздновать. На несколько дней создалось такое ощущение, будто столетиями все жители Мооскаавской сатрапии только и вставали с мыслями об этой плите и приходили в отчаяние по вечерам, осознав перед сном, что прошел еще один день, а плита так и не найдена.
— Да там такие песни… — еще более смутился Готор. — Их сложновато будет перевести на ваш язык. Мне. Уж очень они не похожи на ваши. Можно, конечно, попробовать всякое старье времен моего деда, а еще лучше — прадеда. Они бы тебе, наверно, понравились. Но я их полностью толком и не знаю. Только мелодию да несколько начальных строчек… О!!! — будто даже обрадовался Готор, хватаясь за мушкет. — Смотри, кажется, началось! Держи свое окно, а вы, Одивия, лучше отойдите к противоположной стене, спрячьтесь за те вон доски и смотрите, чтобы никто не подобрался к нам с той стороны. И помните, чему я вас учил: не подставляйте свою голову под выстрелы.
— Нет! — категорично замотал головой обычно довольно спокойный Готор. — Осторожно, не торопясь, вытаскивайте все, даже малейшие крохи. Потом я попробую сложить их вместе.
— Похоже, они поставили больше парусов, — отрицательно покачал головой помощник.
— Ни фига не хотят делать по шаблонам, — раздавался из-за двери грохочущий голос, похоже, одного из вождей. — Эти идиоты искренне верят, что каждую детальку в замке надо подгонять относительно другой, а потом третью ко второй, и только так!