- Шлем. Замечательный аугсбургский армет. Не слишком низко сидит? Снимайте, я подтяну подвеску.
- Говорил я ему, надевай кирасу. Молодым вечно жизнь не дорога.
- Нет, Маркус, ты не должен заниматься этим сам. Тебя даже доппельсолднеры побаиваются, с трудом представляю такого смельчака, который рискнет наняться служить под твоим командованием. У нас есть почти двести человек "стариков", из них наверняка найдется кто-нибудь подходящий.
Если Вы, дорогой читатель, дочитали до этого места, Вам может быть интересно, что здесь правда, а что вымысел. Благодаря читателям с Самиздата, я знаю, что может вызвать у вас сомнения.
Последняя мысль показалась Патеру наиболее привлекательной. Подтянув ноги к груди, он оттолкнулся от борта повозки и врезался головой в грудь врагу, который уже подносил фитиль к подготовленной пушке. Захват за шею получился замечательно, Бык хвалил учеников и за меньшее, но нечистый за мгновение до того, как испустить дух, высвободил одну руку и ударил священника локтем под рёбра. С криком боли святой отец свалился с повозки. Под руку ему попал чей-то меч с обломившимся посередине клинком и массивным перекрестием. Превозмогая сверлящую боль в утробе, Патер, шатаясь, встал. Перехватив меч за лезвие{41}, он ударил снова взявшего тлеющий фитиль чёрта, массивным навершием прямо в основание шеи. Чёрт упал лицом вниз, преподобный скороговоркой произнес крестное знамение, при каждом слове нанося ещё один удар по голове и шее поверженного демона.
- Герцог бы остановился, - ответил фон Хансберг - Не у него же погиб сын. Если Бурмайер отправится вслед за сыном, командование перейдет к герцогу.