Она надела юбку. Юбка была широкая, светло-синего цвета с белыми цветами. Она обвила ее вокруг себя и застегнулась, словно опоясывалась на бой.
Избежать этого было невозможно. Ни о чем другом не разговаривали тогда в Марселе, который был похож на взбудораженный улей. В тот вечер мы сидели в ресторане вблизи Каннебьера. Ветер мел по улицам. Нет, я не был обескуражен. Я надеялся найти врача, не лишенного сердца, который бы дал Элен справку о том, что она здорова. Мы с ней вели все ту же игру: что мы верим друг другу и что я ничего не знаю. Я написал начальнику ее лагеря, чтобы он подтвердил, что мы находимся в опасности, так как нас преследуют.
Я не знал, кто это: жена доктора или горничная, никому из них довериться я не мог.
— Зачем? Ведь у вас горит сигарета! — эсэсовец удивленно посмотрел на меня.
— Все то же. Не думаю, что он придет еще раз.
Шварц не ответил. Он ждал. Я взял билеты и спрятал.